Dance

С точки зрения

Сергей Сапожников более всего известен своими цветными фотографиями, на которых изображение вывернуто, а цвет изменен настолько, что они превращаются почти в абстрактные. Только сохранившиеся очертания человеческих фигур свидетельствуют, что где-то в основе была постановка, может быть, даже и перформанс. Но поскольку в конце концов мы имеем дело со столь экспрессивно-абстрактным итогом, то это вроде как уже и неважно. Переход от кадра к кадру (а внутри кадра – от формы к форме и даже от цвета к цвету) сопровождается такой резкой сменой ракурса, что говорить о точке зрения вообще неуместно: пусть и с помощью фотографии, но демонстрируется нам не работа глаза, а умозрение, внутренний ракурс.

В проекте Dance многое иначе. Цветная аналоговая съемка сменяется здесь черно-белой и цифровой, дистанция до объекта увеличивается: раскрыта конструкция хаоса, показана пресловутая творческая кухня. Причем показана опять же в формате постановочной фотографии, с профессиональными танцорами вместо просто сочувствующих приятелей, с умышленным светом, в выверено-брутальных локациях. Среда здесь найдена, сделана и очень важна, да и, строго говоря, именно в этом проекте она как раз впервые и появляется. Но в центре внимания - брейк-танцоры, тела которых уже нет необходимости ломать форсированными ракурсами. Под «сломанную» среду эти тела словно бы специально и спроектированы, остается лишь зафиксировать их в нужных позициях-фризах. В свою очередь такие фризы – идеальный материал для фотографии: ее моментальность как раз и есть отражение замороженной позы. Прокрути серию снимков один за другим, и получится полноценный фото-фильм, своим ритмическим стробом разворачивающим сумму поз обратно в танец.

Поэтому-то и можно сказать, что Dance – это не только художественный проект, но одновременно и репортаж, документация: точка зрения на все то, что было раньше, сменившийся ракурс, в котором прошлые проекты и жизненные артефакты выглядят не просто понятнее – по-новому.

Если искать вышеописанному аналоги в русском искусстве, то первое, что приходит мне в голову, это прецедент Александра Родченко. И дело не в грандиозности имени, сравнение с которым возносит молодого художника до небес, а в наглядности сходства (фрагментов) творческой эволюции, ее разворотов. Всем известно, что Родченко-фотограф - мастер ракурса. Но вообще-то его фото-ракурсы – частный случай постоянной смены позиций, точек зрения и художественных форм в течение его жизни. Можно поэтому сказать, что Родченко как художник ракурсивен в принципе. От чистого искусства абстрактной формы он перешел к производственному искусству, а в рамках производственничества - от самодостаточной "формалистической фотографии" (сохранив при этом стандарты конструктивистской съемки) к документальному репортажу, который соединил с авангардным полиграфическим дизайном в органичное и функциональное целое (чтобы в конце жизни еще и вернуться к живописи – опять другой).

Да, конечно же, окончательному переходу к фоторепортажу способствовали и крайне неприятные социальные обстоятельства, но индивидуальную траекторию, линию реверсивного разворота не изменили. В чистом искусстве художнику не хватало основы, «корней», реальности, функциональности. И он из тесного ему круга эстетики, отъехал, не забыв при этом багажа, в необъятное «царство необходимости», чтобы получить доступ к его бесконечному ресурсу. В какой-то момент, как водится, в обыденно- практическом ключе, он озвучил свою стратегию таким образом: "Интересно заниматься экспериментальной фотографией... Но сколько в фото эстетики — прямо сказать 90%. Вот почему одновременно занимаюсь радио, — для дисциплины. В радио искусства не больше 10%."

Не готов подсчитать, сколько эстетики в новом проекте Сапожникова. Важнее констатировать само наличие документалистского «упрощения», слипающегося с чисто художественным жестом: синтезирующего поиска roots и, одновременно, более основательной – сильной - формы и процедуры. О том же, что Dance – только одна из составляющих всего этого внутреннего движения, а не какой-то единичный спин-офф, свидетельствует многое. И сегодняшнее увлечение Сапожникова прямой, документальной съемкой брутальной и прекрасной среды наших родных городов. И его рассказ о том, как используя, конструкции из прежних проектов, чтобы съемку «оторвать от земли», все действующие лица Dance «сразу же вспомнили детство. Не знаю, как это объяснить, но, видимо, в реальной жизни не хватает той легкости из детства, когда можно все!» И наконец то, что художник, прежде чем заняться фотографией, прошел через субкультуру брейк-данса, которой нынешний его проект служит прямым омажем.

Но Dance – не только омаж и уж точно не плод бессильной ностальгии. Автор утверждает, что его фотографии еще и функциональны, служат эскизами к проекту, в котором субкультура должна быть соединена с «высоким искусством». Стать тем, что, по его словам, будет представлять собой «гибрид балета и брейк-данса с элементами классической оперы вперемешку с электроникой». Вот это и есть, пожалуй, обобщающий ракурс, самая корректная точка зрения на новую работу Сергея Сапожникова.