Комариный гимн

Выставка планировалась в ноябре. Но начался коронавирус, карантин, и она была перенесена на январь. Поэтому пересечения с актуальным моментом, которые в этой выставке присутствуют, в каком-то смысле случайны.

Чтобы объяснить идею выставки, обозначу что явилось триггером для меня:

С одной стороны, это звук комариного писка, который меня всю жизнь преследует, начиная с детских воспоминаний о пионерлагере. Комариный писк — это, по сути, ночной кошмар. Он все время меня сопровождал, и на меня комары воздействуют негативно. То есть сильно кусают. Видимо, аллергия есть на них. Но это, что называется, личная обсессия.

С другой стороны, что касается художественной составляющей, то в московском искусстве, в концептуализме комары — это тема Андрея Монастырского, у него есть три работы, связанные с комарами.

Первая работа Монастырского называется «Комары-1» и представляет из себя 30 листов зарисованных половых органов комаров. На каждом листе по шесть пиписек комаров, и они покрыты золотом. Как с нимбами золотыми. Смысл этой работы в том, что пиписьки у всех комаров разные. То есть они не похожи друг на друга. А с другой стороны, они создают такое ощущение биоморфной абстракции — что-то типа Тэнгли.

Следующая работа Монастырского в этом ряду – это рисунки комаров, которые перемежаются со стенограммой Съезда народных депутатов во время перестройки. Там какой-то двадцать седьмой, по-моему, был Съезд народных депутатов. Это три листа и три книжки со стенограммой этих съездов. Абсурдное сочетание.

И, наконец, последняя работа - «Комары-2», уже 90-х годов. Монастырский узнал, что в Российской Федерации существует представительство Бурятской республики. И сфотографировал таблички на входе. С таким специальным, специфическим шрифтом и специфическим дизайном. Золотые буквы на темно-зеленом фоне. Эта работа делалась для одной западной выставки в Дании, в храме, который работает как выставочный зал – главный вход в этот храм был закрыт, все проходили через какой-то придел сбоку. Там все заросло кустами. Идея заключалась в следующем: на главный вход в музей повесить две таблички с представительства Бурятии в Российской Федерации. На русском и на бурятском языке. Я считаю, это одна из лучших его работ... Монастырский работает на границе восприятия. Можно сказать, на границе исчезновения. Вы представляете, главный вход оформлен табличками про Бурятскую республику, о которой, конечно, на Западе никто не подозревает. И еще там табличка на бурятском языке. Исчезающий, можно сказать, язык.

Это три работы, которые стали основанием или фундаментом для моей выставки. Состоит она из четырех слоев, или четырех аспектов, или объектов.

Первая работа на выставке создана на трех щитах. Каждый щит — с пиписьками комаров. Эти рупоры являются адеквацией этих пиписек комаров.

С одной стороны, это рупоры, из которых звучит комариный писк. Случайным образом получилась композиция в духе Лигети. Вы могли его услышать в фильме «Космическая одиссея» Кубрика. Он основатель такого направления в музыке - «сонористика». От слова «сонор», «звук».

Звуки комаров инфлюируют на скульптуру, которую вы видите. Вот скульптура. С одной стороны, это знак тюрьмы. С другой стороны, это знак победы. Пальцы отрублены, и возникает напряженное или даже устрашающее впечатление несостоявшейся победы или тюрьмы. У меня есть много работ, связанных с руками, с различными знаками, которые можно сделать руками. Звуки комаров инфлюируют на эту скульптуру, и от нее происходит отражение. Тень, которая превращается в хэштег. Знак тюрьмы одновременно может быть хэштегом. И под ним написано: «Конституция Российской Федерации с поправками на бурятском языке». Вы можете пойти по этому хэштегу и там это увидеть.

Дальше мы переходим на следующую часть. то есть переходим в другое измерение. Пока мы находимся в ситуации 3D и 2D. С одной стороны, звук, который является одним измерением, инфлюирует на скульптуру объемную. И объем после этого превращается в двухмерное изображение. Формальная сторона этой работы – трансмедийное произведение. То есть медиум меняется по ходу движения. Сначала объект, звук, скульптура – и наконец, тень и, условно говоря, живопись, то есть это симулякр живописи. Видите, там сложно все это сделано по цвету. Это не просто отпечатанный текст.

И, наконец, когда мы переходим в следующую часть, мы видим непосредственно напечатанную Конституцию, с тем же дизайном, который распространяется в данный момент сейчас по всей стране. Поправки все вставлены на бурятском языке.

Возникает вопрос: откуда возник бурятский язык? Из работ Монастырского, это его выбор языка. При этом надо сказать, что, когда мы делали этот проект, выяснилось, что на бурятском языке нет российской Конституции. И поэтому мы перевели только поправки на бурятский язык, бурятский язык в данном случае выступает в качестве метафоры, заумной вставки.

Заумь – это направление русских футуристов вместе с... Алексеем Крученых, который написал известное стихотворение «Дыр бул щыл убеш щур скум вы со бу р л эз». Так оно полностью звучит. Он приписал, что в этом стихотворении больше истинно русского, чем во всей поэзии Пушкина. Что вызвало огромный скандал. Благодаря, может быть, этому скандалу стихотворение даже нам читали в школе. Хотя в советской школе, как вы понимаете, футуризм был запрещен. За исключением Маяковского. В общем, это икона заумного языка. И этот бурятский язык в данном случае выступает как метафора заумного языка и тотальной поломки. И последнее, что можно сказать: вся инсталляция превращается в книгу, то есть из объема, из пространства превращается в лежащий на подиуме напечатанный текстовый объект. Как это названо: Конституция, текстовый объект. Так что всю инсталляцию можно даже воспринимать как некий  самогонный аппарат. То есть аппарат, который звук комариного писка превращает в новую Конституцию с поправками на бурятском языке. Такая метафора создана непосредственно в этой работе.

Идея с комариным звуком, с этими рупорами, довольно долго продумывалась. На выставке я радикально доработал и экспозиционно решил эту историю. Конечно, сама по себе идея перевести на бурятский язык поправки и вставить их в конституцию появилась в тот момент, когда появились поправки. Я воспринял их просто как личное оскорбление. Не хочу сказать, что я супер-фанат ельцинской Конституции, но тот протокол, как это все было сделано, и поправки, которые реально вышли, – на мой взгляд, настоящая конституционная порнография. Запредельная по своей абсурдности, наглости и полному выходу из каких-либо рамок закона и элементарного здравого смысла. И одна поправка, если вы знаете, даже с точки зрения русского языка плохо написана. По поводу «традиций предков».

Другими словами, конечно, сама идея связать поправки, бурятский язык и комариный писк возникла, естественно, в тот момент, когда эти поправки стали вводиться. И это было триггером. Но идея давно была.

Анатолий Осмоловский