Как исполнять историю? (часть 1)

По словам Гранильщикова, «Как танцевать историю?» – это проект о работе с базовыми вещами: материалами, жестами, ситуациями – простыми действиями перформативного порядка, которые становятся метафорой.

– Метафора – это скрытый потенциал и шепот вещей, – объясняет автор. – Так же как и тело – начало любого языка. В основе этих работ всегда лежит какой-то минималистский жест – что-то невероятно ясное и прямое, буквально как пламенная речь, произнесенная с политической трибуны.

Anyone can play guitar

Тремя новыми видео Евгений Гранильщиков начинает цикл работ, отвечающих на вопрос, вынесенный в названии выставки — как исполнять историю? Ответ, конечно же, зависит от границ исторического процесса, устанавливаемых индивидуально. Кто-то ждёт Историю с большой буквы и ощущения причастности большим (или, вернее, крупнейшим из поддающихся наблюдению) политическим процессам. Кто-то, наоборот, уверен, что личное - это политическое, и ежедневная несвобода в мелочах так же значима, как крупные запреты. В искусстве, как замечает художница и теоретик Элеонора Фабиао, множество историографий, столько же, сколько историографов и читателей. Оно дает возможность сделать что-то, что будет одновременно простым и выглядеть речью "с политической трибуны", как говорит Гранильщиков о своих новых работах. Но если нет Истории с большой буквы, то мы все исполняем историю с маленькой, сходив на митинг или предпочтя бар, возвращаясь домой с покупками или тревогой, открывая ссылку и не читая текст.

История, таким образом, всё время исполняется, но не всегда записывается. Работы Гранильщикова выглядят формальным упражнением на тему инструментария и медиума фиксации истории. Медиум часто кажется безжалостным в своей нейтральности, оборачивающейся то легкостью фиксации, дающей иллюзию настоящего дела и весомого высказывания, то сложностью, которая мешает, как нам кажется, транслировать идеи и чувства непосредственно. Вертикальный формат у Гранильщикова отсылает к ТикТоку и «сториз» в Инстаграме, самым популярным и доступным современной исторической личности медиа. В сущности, и тесто, и ткань флага, и пупырка суть кинопленки, а взаимодействие с ними самого художника и перформеров — разные типы съёмки. Мучительное и бесцельное преодоление мучнистой телесности, где тесто слегка розовеет от крови, есть метафора самокопания («Работа»). Ткань цвета хромакея, о которую вытирают слёзы девушки во вдовьем черном, имеет ближайший аналог в строгой документации скорби и травмы («Флаг»). Большая компания с пупыркой убивает время в играх с пустотой: это фиксация коллективности, порождающей общий фон для уютных разговоров и снимающей стресс одиночества и отсутствия диалога («Без названия»).

Все три материала одинаково подходят для записи этой эпохи. Как и для любой другой: вязкость рефлексии, траур потери, дружеские забавы являются универсальными состояниями человека в обществе. Почти все окружающие нас предметы становятся носителями, на которые проецируются наши отношения с современностью. Или «объектактами», как называл бразильский художник Элио Ойтисика перформативные предметы своей соратницы Лиджии Кларк. Поскольку Гранильщиков показывает не только носители, но и способы записи истории, его работы ближе всего классической «Семиотике кухни» (1975), пародии на рекламу, где Марта Рослер демонстрирует разные атрибуты домашнего хозяйства и придумывает им новые, зачастую зловещие, роли. В наше время выбрать единственно подходящий предмет-носитель из окружающего изобилия практически невозможно. Не потому, что вещи немы, наоборот — они слишком быстро и легко становятся метафорами широкого спектра фрустраций. В этих видео Гранильщикова узнаваемо всё, и политический смысл считывается так же быстро, как личный.