Тотальная живопись

На земле, в небесах и на Волге

Владимиру Дубосарскому 38 лет. Росту он высокого, глазами быстр и нос его покляп. Его ровесник Александр Виноградов ростом ниже, чертами мягок, взором мечтателен.

Они напоминают кукольную пару Шустрика и Мямлика, блиставшую на телевидении в шестидесятых годах.

Владимир и Александр настоящие художники, истинные москвичи и правильные пацаны.

Правильные, как пиво и вобла.

Наверное, поэтому темой их последнего эпохального полотна неизбежно должна была стать наша любимая Матушка-Волга. Потому что без Волги нет ни пива, ни воблы, ни самой России.

Река эта, такая величественная и такая родная, подобна человеческому потоку, состоящему как из мелкой рыбешки, так и из крупной рыбы. Она как Большая и Малая Отчизна включает в себя людей великих, давно ушедших от нас, но она также вбирает в себя и людей близких нам, милых сердцу безымянных героев, скромных тружеников пера, серпа и молота.

Думается, что это и послужило причиной появления на монументальной картине Владимира и Александра среди представителей волжской фауны, кроме экземпляров, входящих в золотой фонд отечественной культуры, также особей малоизвестных, я бы сказал, едва знакомых.

И те и другие изображены, главным образом, парами или небольшими группами и при этом (не побоюсь оказаться радикально-эпатажным) совершенно голыми. В связи с этим хочу напомнить о барельефах на бывшем публичном доме в Плотниковом переулке, где изображены Пушкин, Гоголь, Толстой и Достоевский в обществе не то муз, не то продажных девиц. Благодаря чему у москвичей всегда появляется фамильярное отношение к жителям Российского Парнаса.

Подобный принцип-загадка, известный еще со времен Возрождения, как формула «любовь земная=любовь небесная» заложен и в рассматриваемой работе.

То, что Ахматова, Цветаева, Маяковский, просто типичная русская балерина и другие официальные и неофициальные лица изображены «в чем мать родила», согласно этому принципу-загадке, с одной стороны ставятся на пьедестал мифологии, а с другой – интимизируются и одомашниваются до уровня сортира или спальни. То есть, возвращаясь к пиву и вобле, они становятся родимыми как пиво и нетленными как вобла.

Все изображенное скопище наших русичей логически подводит нас к апофеозу нашей композиции, к ее квинтэссенции, к ее блестящему триумфу.

Причем слово «блестящий» здесь можно применить и буквально, ибо иссиняя как небо и река машина марки «Волга» своими сверкающими лакированными и сладострастными крутыми боками воплощает на полотне, среди людской массы, вечную и ослепительную голубую мечту нашего народа. Подобно небесной перуновой колеснице громоздится она в картине, и царит в ней, готовая сорваться в небеса, лишь с чудом сравнимая и взор разума слепящая, как новая птица-тройка нашего времени.

И словно слышится с живописной поэмы Дубосарского-Виноградова мощный хор, поющий окрыляющий гимн Великой Воде, и ты вместе с ним невольно подхватываешь:

«Красавица народная
Как море полноводная
Как Родина свободная
Глубока
велика
сильна»